истории

Почему о катастрофе в Норильске стало известно так поздно? Чтобы выяснить это, мы изучили внутренние документы МЧС и восстановили события по минутам

Источник: Meduza

29 мая на территории ТЭЦ-3 Норильско-Таймырской энергетической компании (АО НТЭК) произошла авария: из резервуара в реки и почву вылилось 17 тысяч тонн дизельного топлива. Собирать его придется не меньше полугода, природа в Норильске будет восстанавливаться минимум десять лет. Вопрос, почему региональные и федеральные власти узнали об экологической катастрофе так поздно и начали принимать серьезные меры только после совещания у президента Владимира Путина, остается ключевым. Из-за «несвоевременного информирования» даже завели уголовное дело. Спецкоры «Медузы» Максим Солопов и Анастасия Якорева попытались разобраться в этом, опираясь на внутренние документы МЧС, разговоры с сотрудниками службы и правительства. 

В начале июня президент России Владимир Путин с явным неудовольствием обнаружил, что не все знает о происходящем в стране. К тому времени под Норильском из резервуара ТЭЦ-3 на землю и в местные реки за несколько дней уже вытекли 17 тысяч тонн дизельного топлива, появился риск загрязнения воды Карского моря. На совещании у президента 3 июня губернатор Красноярского края, министр по чрезвычайным ситуациям и руководитель компании, владеющей ТЭЦ, перекладывали ответственность за передачу информации о чрезвычайной ситуации друг на друга.

Путину все это не понравилось, и он объявил, что попросит «контролирующие и правоохранительные органы разобраться, что там от кого было передано, куда передано и какова была реакция всех, кто должен в соответствии с соответствующими инструкциями действовать как полагается». Негодование президента его пресс-секретарь Дмитрий Песков объяснил тем, что Путина поздно проинформировали о ЧП: «Президенту было доложено позже, собственно, поэтому реплика президента о том, что негоже узнавать о чрезвычайных ситуациях в крае из сообщений соцсетей».

В тот же день Следственный комитет возбудил уголовное дело «в связи с несвоевременным информированием о чрезвычайной ситуации» по ч. 1 ст. 293 Уголовного кодекса (халатность). Компания «Норильский никель» — ей принадлежат НТЭК и Надеждинский металлургический комбинат, на территории которого находится ТЭЦ-3, — в тот же день направила в правоохранительные органы копии своих сообщений об инциденте, перечислив их в пресс-релизе (эти сообщения, по утверждению предприятия, вовремя ушли в диспетчерскую службу).

Пока единственным фигурантом уголовного дела о халатности в связи с несвоевременным информированием стал глава Норильска Ринат Ахметчин, который, по версии следствия, не должным образом организовал работу управления ГО и ЧС городской администрации. Именно оно отвечает за работу Единой дежурной диспетчерской службы (ЕДДС), которая принимает вызовы по номеру 112 и передает их в экстренные службы.

«В течение двух суток из Норильска приходили донесения, которые были не донесениями, а были явной дезинформацией, которую объяснить иначе как желанием скрыть происшедшее или масштабы происшедшего нельзя», — объясняет теперь губернатор Красноярского края Александр Усс журналистам.

«Медузе» удалось ознакомиться с материалами из Национального центра управления в кризисных ситуациях МЧС — и сравнить данные экстренных служб с тем, что рассказывали об аварии «Норникель», МЧС и местные власти.

Когда в МЧС узнали об утечке топлива?

Министр Евгений Зиничев убеждал президента на совещании 3 июня, что в МЧС информация о чрезвычайной ситуации в Норильске поступила только 31 мая — через два дня после аварии. Однако из внутренних документов министерства, попавших в распоряжение «Медузы», следует, что первое сообщение о разгерметизации резервуара с 21 тысячей кубометров топлива городская диспетчерская служба 112 отправила в красноярский ЦУКС МЧС еще 29 мая в 12:52, а в 15:00 туда же направили уже подробное донесение о случившемся.

Первой сообщила экстренным службам о происшествии сотрудница ТЭЦ — сторож: в 12:51 она позвонила в службу 112 и сказала о разливе топлива на проезжую часть, а в 12:52 — и о загоревшемся на месте разлива автомобиле. «Ниссан Альмера» (в первом сообщении он был назван «Тойотой») местного жителя Андрея Афиногенова въехал в поток дизельного топлива рядом с ТЭЦ и загорелся — по предварительной версии пожарных, из-за соприкосновения топлива с горячими частями автомобиля. Поток, видимо, был мощным: дорожный просвет этой модели — 16 сантиметров.

Через четыре минуты и «Норникель» получил сообщение об утечке дизельного топлива от диспетчера ТЭЦ — и затем передал оперативную информацию в ту же службу 112 Норильска. Почему об утечке топлива «Норникель» узнал только после того, как загорелся автомобиль, в компании пояснить «Медузе» не смогли.

Одновременно с этим, в 12:55, новость о разгерметизации резервуара с топливом и о загоревшемся автомобиле появилась на сайте красноярского МЧС. 

Примерно через два часа пожарные «Норникеля» и 41-й пожарной части МЧС потушили пожар. С ними на месте были и руководители 7-го пожарно-спасательного отряда. В распоряжении «Медузы» есть кадры фото- и видеосъемки, сделанные сотрудниками МЧС для ЦУКС во время и сразу после тушения пожара. Снимая бурный поток, оператор, уходящий от резервуаров ТЭЦ и автодороги вниз по склону, говорит: «А вот это утечка — чистое дизельное топливо идет».

В тот же день в 15:00 оперативный дежурный системы 112 Д. В. Кулаев отправил в ЦУКС МЧС внутреннее донесение о происшествии, в котором указал, что произошла разгерметизация резервуара № 5, в котором находилось более 21 тысячи кубических метров топлива. Дежурный пишет, что довел информацию до и. о. начальника управления ГО и ЧС Норильска и старшего оперативного дежурного ЦУКС ГУ МЧС России по Красноярскому краю.

Таким образом, по меньшей мере в региональном управлении МЧС информация о разливе дизельного топлива из гигантского резервуара была уже спустя несколько часов после обнаружения аварии.

«Судя по тому, что сообщение о происшествии есть даже на официальном сайте регионального МЧС… на федеральном уровне, в министерстве о ситуации знали самое позднее [следующим] утром из сводки по регионам», — говорил ранее собеседник «Медузы», близкий к руководству МЧС.

По данным телеканала РЕН-ТВ, уже утром 30 мая сообщение с упоминанием разгерметизации топливного резервуара и указанием потенциального масштаба утечки попало и в документы, предназначенные для центрального аппарата МЧС.

Но 3 июня перед совещанием с Путиным региональное управление МЧС подавало эту информацию уже иначе. В справке для федерального руководства сказано, что «в ходе ликвидации пожара… разлива топлива из резервуара не наблюдалось. Информации о разливе дизельного топлива объемом 21 тыс. куб. м не поступало». По этой версии, сообщение непосредственно о разливе топлива поступило от службы 112 в ЦУКС только утром 31 мая. Именно на эти данные опирался министр Евгений Зиничев, докладывая президенту о причинах задержки с реагированием на ЧС.

Пресс-служба МЧС в ответе на запрос «Медузы» объясняла, что из сообщения о происшествии, которое поступило от городской службы 112, нельзя было определить истинные масштабы произошедшего. «Специалисты МЧС получили заявку от ЕДДС о пожаре, которая и была отработана. После этого в МЧС от ЕДДС пришло сообщение, что ситуация на работу ТЭЦ-3 не повлияет», — заявили в пресс-службе ведомства. «Медуза» направила в МЧС вопрос, как в ЦУКС могли проигнорировать утечку, ставшую причиной пожара, если ее зафиксировали в том числе прибывшие на место пожарные расчеты, — но ответа не получила.

Как власти пытались понять масштаб бедствия?

Губернатор Красноярского края Александр Усс на совещании у Путина тоже решил переложить ответственность на локальный уровень. «При обследовании местности не выявлено загрязнения акватории реки Амбарная, а также отсутствует характерный запах дизельного топлива, — так описывал ситуацию Усс в беседе с президентом. — И только после появления тревожащей информации в социальных сетях и настойчивых вопросов соответствующим должностным лицам утром в воскресенье [31 мая] была выяснена реальная картина происшедшего. Нами немедленно была созвана комиссия по чрезвычайным ситуациям».

На самом деле ситуация развивалась иначе: весь день 30 мая дежурный городской службы 112 Норильска пытался установить масштаб утечки и передавал уточненную информацию в МЧС — это следует из журнала смены ЕДДС, попавшего в распоряжение «Медузы».

В час дня 30 мая в диспетчерскую службу 112 поступило сообщение (источник не указан), что разлившееся накануне дизельное топливо попало в реку Амбарная (она находится в 12 километрах от ТЭЦ), впадающую в озеро Пясино. Об этом дежурный опять сообщил в региональный ЦУКС МЧС. 

В тот же день городская служба спасения отправила на место происшествия своего сотрудника на судне на воздушной подушке. Он должен был обследовать район впадения реки Амбарная в озеро Пясино, связанное с Карским морем. «Пятен ГСМ [горюче-смазочных материалов] не наблюдается, нет характерного запаха разлива», — передал в МЧС результаты рейда дежурный 112. Но речи об обследовании самой реки Амбарной в донесении не шло. 

Очевидно, это сообщение и имел в виду губернатор Красноярского края Александр Усс на совещании у Путина, когда говорил, что «при обследовании местности не выявлено загрязнения акватории реки Амбарная». 

Но после этого, 30 мая, в службу 112 и ЦУКС МЧС поступали новые, уточненные данные. Поздно вечером дежурный норильской службы 112 передал в краевое МЧС подтверждение разлива топлива «в количестве 21 163 тонны». В ночь на 31 мая служба 112 информировала краевое управление МЧС, что газоспасательная служба «Норникеля» планирует использовать боны и насосную установку для ликвидации разлива в воде.

А 31 мая в 9:45 дежурный городской службы 112 отправил очередное сообщение с оценкой разлива: «Предварительно разлилось 21 163 тонны дизельного топлива». В донесении уточняется: после завершения работ непосредственно вблизи ТЭЦ, а также откачки около 100 тонн мазута в прилегающих низменностях, для разведки ситуации на реке Амбарная в 9:00 выехали семь сотрудников газоспасательной службы «Норникеля» на вездеходе, а в район озера Пясино компания отправила вертолет Ми-8. 

Согласно официальной позиции МЧС и губернатора, только из этого сообщения в ведомстве и на уровне региона узнали о масштабе разлива. С этого момента информация из ЦУКС края докладывалась оперативному дежурному Национального ЦУКС МЧС.

Что решила региональная комиссия по ЧС?

Несмотря на то, что утром 31 мая масштаб разлива был уже понятен, особой помощи в ликвидации ЧС ни от края, ни от федеральных властей Норильск не получил. В это время ликвидацией последствий аварии занимались 67 сотрудников «Норникеля» и 35 единиц техники.

В 12:00 31 мая начальник краевого МЧС генерал Игорь Лисин собрал первое совещание по поводу аварии: там изучали фотографии и видео с места разлива, а также обсуждали меры «Норникеля» по ликвидации последствий. Через три часа, в 15:00, состоялось совещание уже более высокого уровня — собралась краевая Комиссия по предупреждению и ликвидации ЧС (КЧС) под председательством курирующего вопросы гражданской обороны зампреда правительства края Анатолия Цыкалова. 

Комиссия решила ввести режим ЧС межмуниципального масштаба, установить региональный уровень реагирования и назначить ответственным за ликвидацию ЧС главу администрации Норильска Рината Ахметчина.

Но даже после заседания комиссии разбираться с разливом должны были в самом Норильске: привлечение сил и средств, а также сам сбор нефтепродуктов КЧС поручила организовать главе города и гендиректору НТЭК Сергею Липину. Краевому управлению МЧС комиссия рекомендовала лишь собирать информацию.

В это время сотрудники газоспасательной службы «Норникеля» устанавливали боновые (плавучие) заграждения на реке Амбарная. Поздним вечером к ним присоединилась муниципальная служба спасения из Норильска, был развернут палаточный городок для ликвидаторов. 

На следующий день, 1 июня, в 8:00 по московскому времени (полдень в Норильске) в СМС-сообщении об оперативной обстановке всех руководителей МЧС (министр, руководители его аппарата, его приемная, его помощники, заместители и помощники заместителей) оповестили о ЧС с утечкой нефтепродуктов в Норильске, следует из данных НЦУКС МЧС, изученных «Медузой». Никаких дополнительных указаний и вопросов из министерства в регион не последовало.

Из федеральных ведомств на помощь Норильску пришла только Морская спасательная служба Минтранса. Утром 31 мая руководству НТЭК удалось договориться с ними о привлечении к ликвидации группы из 12 человек из мурманского спасательного формирования вместе с восемью тоннами боновых заграждений и сорбента. Они прибыли на место днем 1 июня и начали откачивать нефтепродукты: установили дополнительные рубежи боновых заграждений, принялись собирать топливо с воды специальными скиммерами.

Вечером 1 июня в Норильск после совещания комиссии по ЧС из Красноярска прилетели зампред правительства края Цыкалов и начальник главка МЧС генерал Лисин. «Если бы своевременно прошел сигнал, можно было бы технику направить, сделать дамбу ниже по склону, не допустить попадания в первый безымянный ручей, потом в речку», — комментировал случившееся Цыкалов, жалуясь на медлительность местных властей, именно по вине которых якобы несвоевременно проинформировали краевой центр.

На следующий день, 2 июня, Лисин подготовил доклад для селекторного совещания с руководством МЧС (его текст есть в распоряжении «Медузы»). В докладе генерал еще раз подчеркнул, что сообщение о разливе топлива поступило только 31 мая, — и описал уже принятые меры.

«Всего привлечено 93 человека и 38 ед. техники, из них от МЧС России 8 человек и 2 ед. техники (имеется в виду тот же 7-й пожарно-спасательный отряд МЧС, который выезжал на тушение пожара, — прим. „Медузы“). <…> Сил и средств для ликвидации последствий ЧС достаточно. Ликвидацию планируем завершить в течение 14 дней. Доклад закончил!» — сказал в конце выступления генерал Лисин.

«Медуза» направила запросы в центральный аппарат и красноярское управление МЧС с просьбой объяснить, почему, несмотря на то, что региональный главк узнал о разливе топлива из донесений 29 и 30 мая, ведомство продолжает настаивать, что получило информацию именно 31 мая. Мы также попросили ответить на вопрос, почему уже после объявления чрезвычайной ситуации комиссия с участием руководителя краевого МЧС рекомендовала НТЭК самостоятельно устранять разлив — и как вышло так, что 2 июня эти ресурсы назвали «достаточными».

Красноярское управление МЧС на вопросы «Медузы» не ответило, сославшись на оперативно-следственные мероприятия: «Следственным органам предоставлены все необходимые материалы». Не предоставила информацию об этом и пресс-служба МЧС.

Как в правительстве «узнали все из соцсетей»?

Пока местные власти и «Норильский никель» пытались решить проблему самостоятельно, в понедельник, 1 июня, на происходящее обратили внимание в аппарате вице-премьера России Виктории Абрамченко. Там действительно узнали об этом из СМИ и соцсетей, утверждает сотрудник «Медузы» из правительства.

В соцсетях информация о попадании топлива в реку Амбарная появилась еще днем 30 мая. Наибольшее внимание привлекло к себе видео, в котором мужчина демонстрирует покрытую соляркой реку, зачерпывает жидкость с поверхности реки в пластиковую бутылку и поджигает. «Берег реки Амбарка, Надеждинский металлургический завод. Бежит сверху солярка, к речке не подойти, просто река солярки бежит. Пожалуйста, заправляйте автомобили», — говорит он.

Информация из соцсетей подтверждалась и по официальным каналам: 31 мая первый официальный пресс-релиз о работах по ликвидации разлива выпустил «Норникель», а на следующий день сообщение о ЧС опубликовала администрация Норильска. Пытались привлечь внимание к ситуации и экологические активисты: 1 июня Всемирный фонд дикой природы (WWF). распространил в СМИ призыв к МЧС, Минприроды и Минтрансу оказать содействие на федеральном уровне для организации эффективных работ по ликвидации разлива. 

«У Абрамченко уже был негативный опыт с Красноярском — когда в феврале [2020 года] в регионе случился очередной режим „черного неба“, она звонила Уссу, выясняла подробности, спрашивала, почему он не общается с людьми, ничего не объясняет. Ей говорили — мол, успокойтесь, ничего не происходит, мы сами разберемся, у нас все нормально. В итоге Абрамченко отправляла в Красноярск [руководителя Росприроднадзора Светлану] Радионову, чтобы понять, что там на самом деле. Но в регионах такого не любят: потому что если к тебе присылают федералов — значит, местная власть не справляется», — рассказывает «Медузе» сотрудник правительства. 

В этот раз вице-премьер снова отправила в Красноярск Радионову: 2 июня Абрамченко поручила ей поехать на место аварии для оценки ситуации. К моменту приезда руководителя Росприроднадзора ликвидация ЧС велась силами администрации Норильска и структурами «Норникеля», прежде всего самой НТЭК. Утром 3 июня Радионова осмотрела район аварии возле норильской ТЭЦ и доложила о масштабах разлива правительству.

«Тогда Абрамченко донесла эту информацию до главы правительства Михаила Мишустина, и дальше информация дошла до администрации президента, и они уже решали вместе с МЧС, как быть с режимом ЧС, в итоге запланировали [на 3 июня] совещание у Путина», — рассказал «Медузе» сотрудник правительства. Пресс-секретарь правительства не стал комментировать «Медузе» эту информацию.

Как помогло внезапное совещание?

Утром 3 июня министр Зиничев планировал вылететь в свой родной город Санкт-Петербург и уже издал приказ о назначении одного из своих заместителей исполняющим обязанности министра на время своего отсутствия, рассказал источник «Медузы», близкий к руководству МЧС. Отказаться от поездки его заставило внезапное оповещение о предстоящей видео-конференц-связи с президентом.

Министр тут же потребовал от подчиненных доклады и справки о ситуации с разливом нефтепродуктов в Красноярском крае. После уточнения объема утечки (17 тысяч тонн) подчиненные объяснили Зиничеву, что, согласно постановлению правительства «О неотложных мерах по предупреждению и ликвидации аварийных разливов нефти и нефтепродуктов», при разливе свыше пяти тысяч тонн топлива уже объявляется ЧС федерального масштаба.

За оставшиеся до совещания утренние часы состав группы по борьбе с последствиями аварии стремительно вырос — с прежних 98 человек до 300; правда, в основном за счет сотрудников «Норникеля» — только 48 человек из 300 представляли пожарный отряд МЧС (данные ежедневных справок о привлекаемых для ликвидации средствах из НЦУКС МЧС). Перед совещанием с президентом по указанию министра были приведены в состояние готовности 100 бойцов аэромобильной группировки Сибирского спасательного центра МЧС, дислоцированного в Новосибирске.

Они прибыли в Норильск на Ил-76 только утром 4 июня, почти одновременно с самим Зиничевым. Побывавший вместе с ними на месте аварии 5 июня директор экологической платформы «Российские зеленые» Сергей Шахматов заявил, что на сбор разлившегося топлива уйдет около шести месяцев.

К утру 6 июня в операции участвовали уже 380 человек, 10 июня — 681 человек и 266 единиц техники, в том числе от МЧС — 140 человек и 16 единиц техники. Это стало возможным в том числе благодаря присвоению чрезвычайной ситуации федерального уровня реагирования — после совещания с Путиным. Однако никакой санкции президента для этого не требовалось. У руководства МЧС было достаточно полномочий, чтобы начать принимать меры хотя бы с 1 июня, говорит собеседник «Медузы» в самом министерстве.