истории

«Агнец» — исландская мрачная сказка о необычном ребенке Самый оригинальный дебют Канн и фильм о безусловной любви, которая не всегда — благо

Источник: Meduza

В Каннах показали дебютный фильм исландского режиссера Вальдимара Йоханнссона «Агнец». Молодая пара живет в окружении суровой исландской природы, все идет своим чередом, пока однажды в семье не появляется необычный ребенок. Кинокритик «Медузы» Антон Долин рассказывает об этой мрачной сказке — и о том, почему «Агнца» можно назвать самым удачным дебютом Канн.

Мария и Ингвар живут на ферме на самом севере Исландии, вдали от цивилизации и людей. У них есть кошка, собака и стадо овец. Жизнь пары размеренна и сурова, сами они немногословны и сосредоточены на выполнении повседневных задач: покормить скот, вспахать поле, приготовить ужин. Вокруг дома и хлева вздымаются горы, нередко укрытые густым туманом, неподалеку в низине — бурная река и прозрачное озеро. Кажется, так было и будет всегда. Пока однажды у одной из овец не родится необычный ягненок. В этот миг жизнь Ингвара и Марии изменится навсегда. 

Среди многочисленных дебютов 74-го Каннского фестиваля «Агнец» исландца Вальдимара Йоханнссона — определенно самый оригинальный. Экспериментальность он сочетает с древними сказочными традициями (в литературе и кино), абсурдную фантазию — с неподдельной эмоциональностью. К сожалению, полностью передать эти эмоции читателям невозможно, не прибегая к спойлерам. Так что или дождитесь, пока кто-то отважится купить «Агнца» для проката в России, или читайте дальше на свой страх и риск.

Внимание! Далее в тексте будут спойлеры. Не читайте его, если для вас это важно.

Овца дала жизнь удивительному мутанту — наполовину человеческому ребенку, наполовину ягненку. У этого создания тело новорожденной девочки и голова овечки, левая рука — с пальцами, правая — с копытцем. У Ингвара и Марии нет детей — когда-то была дочь, но погибла. Они удочерят волшебное существо и назовут Адой. 

Сумрачная сказка с нордическим колоритом рассказана Йоханнссоном экономно и выразительно, без лишних слов и сюжетных поворотов, в трех главах. Оторваться от нее решительно невозможно. Наследуя другим скандинавским авторам — от Ларса фон Триера с его «Антихристом» до Али Аббасси с его «Границей», — исландский режиссер-дебютант, несомненно, обладает собственной интонацией и художественной программой. Снятые оператором Эли Аренсоном на природе без искусственного освещения кадры напоминают романтическую живопись или иллюстрации к сборнику северных мифов, пересказанных для подростков. Атмосферное гудение и завывание за кадром — работа композитора Тораринна Гуднасона, аранжировщика и родного брата знаменитой Хильдур Гуднадоттир («Джокер», «Чернобыль»).

Актеры сдержаны, как на допросе: это добавляет прелести семейным сценам и саспенса — драматическим. Собственно, держится фильм всего на троих исполнителях: это Хилмир Снаер Гуднасон («101 Рейкьявик»), известный по многочисленным сериалам Бьорн Хлинур Харальдссон и, наконец, главная звезда «Агнца» — Нуми Рапас, прославленная работами у Брайана де Пальмы, Гая Ричи, Ридли Скотта, а главное — ролью Лисбет Саландер в детективах по романам Стига Ларссона. 

Поначалу ходом событий в фильме будет удивлен даже испытанный зритель, но быстро сориентируется. В конце концов, у сказки есть определенные законы. В первом акте «Агнца» Ингвар и Мария начнут привыкать к необычному ребенку. Во втором к ним в гости нагрянет непутевый брат Ингвара — бывший рокер Петур, и Ада узнает о существовании других людей, кроме мамы и папы. В третьем наступит развязка, о которой лучше не писать, пусть зритель испытает все самое важное сам. Однако главный козырь «Агнца» — все-таки не фабула, а то, как элегантно и внятно режиссеру и его соавтору сценария, знаменитому поэту Сьону (соавтор текстов к песням из «Танцующей в темноте»), удалось сказать столь многое при помощи самых экономных средств.

Прежде всего, перед нами — прекрасный фильм о родительстве и особенно об отношениях с приемными детьми, а также — о детях с особенностями. О том, что ребенок — всегда другой человек, чем ты, и о том, как осознать и принять его любым. С этой точки зрения «Агнец» — фильм о безусловной любви, которая имеет и свои крайние формы: ревность, соперничество родителей друг с другом, повышенная тревожность. Сегодня, когда кинематограф все пристальнее всматривается в феномен семьи не по крови, а по выбору (об этом были и побеждавшие в Каннах «Магазинные воришки» Хирокадзу Корээды), это чрезвычайно актуальная тема. 

Что никоим образом не мешает «Агнцу» быть картиной, наполненной глубоким, но не назидательным символизмом. Начать хотя бы с того, что первая сцена разворачивается в хлеву в канун Рождества, под гимны, передаваемые по радио. Может, Ада — и не младенец Иисус, но в ее появлении на свет ничуть не религиозные Ингвар и Мария (не случайно же выбрано это имя!) признают подлинное чудо. Отсюда и название. Библейский пласт — не единственный: есть здесь аллюзии и на сказку художника и писателя Муггура о девочке Диммалимм и заколдованном лебеде, которую в Исландии знает каждый, а Мария на ночь читает «Собачье сердце» Булгакова. 

Вспоминая волшебные сказки и различные вариации истории Франкенштейна, к которым принадлежит и булгаковская повесть, нельзя не увидеть принципиального отхода «Агнца» от традиции. Столетиями считалось, что заколдованного, будь он ребенком или взрослым, необходимо расколдовать, вернуть ему человеческий облик. Даже «Шрек», революционно перевернувший коллизию с ног на голову (там человека надо было превратить в зеленое чудовище, а не наоборот), настаивал на потребности в подобном преображении. В фильме Йоханнссона девочка Ада обладает чертами и человека, и животного, она навеки — на перепутье между мирами. Эта пограничность, одновременно трогательная и слегка пугающая, — отличная метафора для Другого, которого никогда не удастся окончательно принять, приручить, переделать под свои представления о норме.  

Но самое, пожалуй, важное измерение «Агнца» — оно же наиболее исландское, — это рефлексия о вечном конфликте и связи человека с природой. Недаром же в этой стране изменяют траектории автострад, чтобы не потревожить эльфов в их естественной среде обитания. В фильме Йоханнссона ландшафт сперва выступает в роли живописной декорации, но постепенно становится центральным действующим лицом, источником тревог и надежд. Лишь он один и способен удовлетворить потребность в чудесном, присущую даже самому закоренелому скептику.

Какими бы дикими и причудливыми ни были события, происходящие в фильме, его основной эффект объединит всех: захочется немедленно, как только кончатся связанные с ковидом ограничения, за любые деньги купить билет в Исландию. А пока что хотя бы посмотреть побольше исландского кино.