истории

Почему все осуждают тех, кто говорит, что они — «вне политики»? Ну правда! В мире много других интересных вещей Один из самых важных выпусков рассылки «Сигнал» — на «Медузе»

Источник: Meduza

Те, кто не хотел впрямую поддерживать российское нападение на Украину, но в то же время не торопился осуждать его, очень часто обосновывали свою позицию (а точнее, ее отсутствие) формулой «я вне политики». В этом выпуске рассылки «Сигнал» его редакторы рассказывают, почему никто на самом деле не может быть «вне политики», а тот, кто пытается, — подыгрывает авторитарной власти.

По итогам 2022 года редакция «Сигнала» (нового медиа от создателей «Медузы») отобрала три выпуска, на которые она чаще всего ссылалась в других. Сегодня «Медуза» публикует третий из них. Здесь вы можете прочесть выпуски о «традиционных ценностях» и о «ресентименте».

Этот текст впервые вышел в рассылке «Сигнал» 4 мая 2022 года.

В конце апреля директор Новосибирского городского открытого колледжа Сергей Чернышов заступился за четырех своих студентов, которых задержали за антивоенные выступления. Он отказался проводить с ними «воспитательную работу», о которой его просила полиция, потому что, по его словам, «образование вне любой политики». 

Это редкий случай, когда формулой «вне политики» защищают противников власти. Обычно происходит наоборот. Вскоре после российского вторжения в Украину многие российские профессиональные сообщества выступили с антивоенными призывами, в частности, 10 членов совета Федеральной палаты адвокатов. Буквально на следующий день 11 участников того же совета выступили с ответным заявлением, в котором среди прочего говорилось: «Адвокатура вне политики» (далее следовали слова поддержки «решения руководства страны»).

В марте польская студия CD Projekt (разработчик популярных видеоигр Cyberpunk 2077 и «Ведьмак») приостановила продажи своих игр в Россию и Беларусь. Протестуя против этого решения, русскоязычные пользователи сервиса по продаже игр Steam особенно часто прибегали к аргументу «Игры вне политики!»

По данным опроса, проведенного сервисом «Справочник врача» по просьбе «Коммерсанта», 83,7% российских медработников негативно отнеслись к исключению из международных организаций из-за войны в Украине. Их обоснование: «[Медицинская] наука должна быть вне политики». 

Но чаще всего формула «вне политики» применяется к спорту. На ней настаивали президент России Владимир Путин, вице-премьер Дмитрий Чернышенко, депутат Госдумы и бывший хоккеист Вячеслав Фетисов, фигуристка Елизавета Туктамышева и многие другие спортсмены, политики и чиновники. ВЦИОМ даже проводит особые ежемесячные опросы об отношении к санкциям в отношении российских спортсменов (март, апрель) — по их результатам, 90% россиян считают, что принцип «спорт вне политики» «скорее не соблюдается».

Российское общество всегда было аполитичным?

Вовсе нет. Но те, кому сегодня от 60 до 70 (то есть большинство лидеров страны), росли и формировались в семидесятые годы прошлого века. Тогда уже ушли в прошлое практики сталинской эпохи, когда малейшее подозрение в недостатке политического энтузиазма могло привести к самым печальным последствиям. В эпоху застоя публичные заверения в верности коммунистическому учению оставались обязательными — но мало кого интересовала степень их искренности. Общество было внешне крайне политизированным — и одновременно предельно аполитичным: партсобрания и выборы в Верховный Совет больше походили на ритуал, чем на реальное политическое действие (это странное состояние общества подробно анализирует в своей книге «Это было навсегда, пока не кончилось» антрополог Алексей Юрчак). 

Но стоило государству объявить перестройку, гласность и относительно свободные выборы, как политизация стала реальной: люди начали баллотироваться, дебатировать, выдвигать программы реформ, как минимум — пристально следить за политической жизнью. Появились и фракции, и лидеры, так что новая политическая культура сложилась в считаные недели.

Девяностые были очень политизированным временем. Причем уже тогда противники действующей власти культивировали в обществе ностальгию по «спокойному» аполитичному прошлому. Когда президентом стал Владимир Путин, Кремль начал использовать эту ностальгию в собственных интересах. Независимые СМИ брали под контроль, дискредитировали или закрывали. Избирательное законодательство ужесточали. Деятельность политических партий ограничивали. Результаты выборов фальсифицировали. Россию при Путине деполитизировали долго, сознательно — и (по крайней мере, до поры до времени) с молчаливого согласия большинства граждан. 

Кульминация наступила в середине десятых, когда основной стратегией власти во время большинства избирательных кампаний стала так называемая сушка явки: власти старались привлекать к выборам как можно меньше внимания. Расчет был простой: тех, кто проголосует «как надо», власти приведут на участки сами, а остальные лучше пусть вообще не приходят.

В итоге на думских выборах 2016 года явка составила рекордно низкие 47,88%, в 2021-м немногим выше — 51,72% (для сравнения: на думские выборы 1995 года пришли рекордные 65% избирателей).

При этом сколько в России реально аполитичных людей, на самом деле не ясно. По данным мартовского опроса «Левада-центра», 12% россиян не считают возможным свободно говорить о политике, проводимой руководством страны, и еще 22% не испытывают такой потребности. И при этом нужно сделать поправку на то, что в условиях войны, репрессий и цензуры результаты соцопросов могут быть сомнительными.

Разве власти не нужна массовая поддержка?

На самом деле не так уж и сильно. Любая власть стремится, во-первых, к тому, чтобы остаться властью, а во-вторых, чтобы ей «не мешали работать». Собственно, публичная политика — партии, выборы, независимые СМИ — придумана ровно для того, чтобы «мешать бюрократии работать», то есть не давать сконцентрировать в своих руках все механизмы принятия решений (об этом — классическая работа отца современной политологии Макса Вебера «Политика как призвание и профессия»).

Политолог Екатерина Шульман давно настаивает, что ощущение бессмысленности выборов и «клоунады» ее участников навязывается сознательно, чтобы граждане потеряли к ним интерес. Так обеспечивается и доминирование «системных» (то есть прокремлевских) партий: оппозиционно настроенным гражданам просто не за кого голосовать, потому что их кандидатов не допускают или дискредитируют (например, подозрениями в сотрудничестве с самим режимом) — и голосовать за них не хочется. 

А социолог Григорий Юдин много раз (например, здесь) говорил, что авторитарный режим держится на принудительной деполитизации и гражданском неучастии. Он прямо подавляет любые проявления низовой инициативы — не только оппозиционные, но и верноподданнические.

Характерный пример: в марте националисту Егору Холмогорову запретили проводить митинг в поддержку войны с Украиной — очевидно, не потому, что властям не нравится его позиция, а потому, что он эту позицию задумал выразить по собственному почину. Митинг в «Лужниках», организованный властями, — вот приемлемая для авторитаризма форма выражения поддержки.

Как «аполитичные» люди помогают российской власти, хорошо видно на таком примере. Первого мая в Кронштадте прошел митинг-концерт «Za мир — без нацизма!» — и это, очевидно, провластная акция. При этом многие его участники говорили, что «политикой не интересуются» и за ней «не следят».

Или на таком: российские геймеры протестовали из-за наложенных на них ограничений, уверяя, что они «вне политики». Но 30 апреля российскую команду Virtus.pro дисквалифицировали с международного турнира по Dota 2 за то, что один из игроков нарисовал на мини-карте знак Z.

Парадокс позднесоветских времен на новом витке истории: идеологизация в сочетании с деполитизацией.

Неужели все обязаны думать о политике? В мире так много другого интересного!

Здесь вопрос, скорее, в том, точно ли вы не думаете о политике. Если действительно не думаете, то, вероятно, вас совсем не волнуют перемены, которые случились с Россией за последние 20 лет. Важно только помнить, что, как уже сказано выше, в таком случае вы, по сути, поддерживаете действия властей. 

Если же что-то вас не устраивает и вы это замечаете — значит, политикой вы уже интересуетесь. Тогда вопрос в том, насколько активно вы готовы не просто интересоваться, а участвовать в политике.

Быть ответственным гражданином (в частности, ответственным избирателем) действительно сложно: надо следить за политической жизнью, разбираться в программах партий и в репутациях политиков, иметь мнение по многим вопросам, которые совершенно не обязательно касаются вас лично.

В этом смысле демократическая политика парадоксальным образом напоминает тоталитарную (как в СССР при Сталине): и там и там политики ждут от граждан активного участия. Разница в том, что при демократии эти политики представляют различные лагеря, а при тоталитаризме — один-единственный. И еще в демократиях за неучастие не репрессируют. 

Авторитарной власти достаточно вашей пассивности. Поэтому лучший способ остаться вне политики — добиться смены такого режима. Потому что только при демократии личная политическая пассивность человека не играет на руку ни одной силе (этих сил слишком много) и при этом ничем не грозит самому человеку.

Неожиданное открытие, которое мы сделали, пока готовили это письмо

В Олимпийской хартии ничего не сказано о том, что «спорт вне политики». Там говорится, что олимпийское движение придерживается политического нейтралитета, а Международный олимпийский комитет «противостоит политическим… злоупотреблениям по отношению к спорту и спортсменам». Также там имеется статья 50: «На олимпийских площадках, объектах и в других зонах запрещаются любого рода демонстрации или пропаганда политического, религиозного или расового характера».

Совместим ли политический нейтралитет с отстранением от соревнований спортсменов какой-то страны — вопрос, вероятно, дискуссионный. Как и то, можно ли считать злоупотреблениями по отношению к спорту участие многих российских спортсменов в разнообразных провластных политических активностях.